5 танковая армия

Материал из Наши Предки
Перейти к: навигация, поиск
5 танковая.jpg
КОНТРУДАР 5-й ТАНКОВОЙ АРМИИ ПОД ВОРОНЕЖЕМ

Генерал-майор А.Ф.ГОЛОБОРОДОВ

по материалам журнала "Военная мысль" №4 от 4.04.1993 г., стр.42-48"ЭТОМУ событию минуло 50 лет. Срок немалый, особенно для нашего быстротечного времени. Тем не менее применение 5-й танковой армии летом 1942 года на воронежском направлении и ныне сохраняет свое значение для практики военного искусства, так как недостаточно исследовано и отражено в литературе.

Как уже неоднократно отмечалось, в предвоенные годы советская военно-теоретическая мысль исповедовала прогрессивные взгляды, выдвигала самые передовые идеи в отношении применения бронетан­ковых войск в ходе военных действий. Это подкреплялось и соответствующими организационными мерами. К началу войны данный род войск в Красной Армии был представлен механизированными корпусами и частично отдельными танковыми и моторизованными дивизиями. По штату военного времени в танковой дивизии числилось 375 боевых машин (63 тяжелых танка КВ, 210 средних Т-34 и 102 легких Т-26 и ВТ), а в моторизованной - 275 легких танков. Каждый корпус состоял из двух танковых и моторизованной дивизий. В нем насчитывалось свыше 1100 боевых машин. К сожалению, к моменту вероломного нападения фашистской Германии на нашу страну большинство этих соединений было слабо укомплектовано, прежде всего боевой техникой, в частности на 19% тяжелыми танками и на 11,2% - средними. В некоторых полках тан­ков вообще не было.1

Механизированные соединения, обладавшие высокой подвижностью, мощью огня и большой ударной силой, предусматривалось применять в основном в наступлении в качестве средства развития успеха в оперативной глубине. В обороне их планировалось использовать главным образом для нанесения контрударов в целях уничтожения прорвавшихся группировок противника и восстановления положения.

В соответствии с оперативным предназначением подавляющее большинство механизированных корпусов было сосредоточено в Прибалтийском, Западном и Киевском особых военных округах. В первые дни войны они, как правило, и применялись для нанесения контрударов. Однако нередко им ставились задачи и на оборону важных в оперативно-тактическом отношении рубежей и объектов. Цель контрударов обычно состояла в том, чтобы во взаимодействии с общевойсковыми соедине­ниями разгромить вторгшегося противника. Наиболее значительными были контрудары 3-го и 12-го механизированных корпусов юго-западнее Шяуляя, 5-го и 7-го - юго-западнее Витебска, а также пяти соединений в районе Луцка, Дубно и Броды.

По ряду причин механизированные корпуса (вместе с армиями прикрытия) не смогли полностью выполнить поставленные задачи. Тем не менее практически на всем советско-германском фронте на некоторое время были задержаны значительные силы гитлеровцев, что привело к снижению темпов их продвижения в глубь страны.

В ходе первых боев танковые и моторизованные соединения несли большие потери, восполнить которые танковая промышленность не могла (в это время осуществлялось перебазирование многих заводов на восток). Поэтому в августе-сентябре 1941 года механизированные корпуса были расформированы. Вместо них создавались отдельные танковые бригады, полки и батальоны. Конечно, это была вынужденная мера. Уже контрнаступление под Москвой показало, что для проведения решительных наступательных операций на большую глубину и с высокими темпами необходимо в общевойсковых армиях и фронтах иметь танковые соединения. К весне 1942 года этот вопрос стоял особо остро. К тому же возможности промышленности по выпуску танков этому времени возросли. В начале 1942 года в стране было создано более 20 танковых корпусов, а весной началось формирование 3-й и 5-й танковых армий.

5-я танковая армия формировалась в районе Ельца. Командование этим объединением возлагалось на генерал-майора А.И.Лизюкова (начальником штаба был назначен полковник П.И.Другов). В состав армии первоначально вошли 2-й и 11-й танковые корпуса, 340-я стрелковая дивизия,19-я отдельная танковая бригада, а также части (подразделения) родов войск и специальных войск. В середине июня, оставаясь в резерве Ставки Верховного Главнокомандования, она была сосредоточена в районе г.Ефремова в готовности к нанесению контрудара в случае прорыва противника на мценском направлении.

Однако реальное развитие событии на советско-германском фронте внесло свои коррективы. 28 июня 1942 года немецкая армейская группа «Вейхс», поддерживаемая значительными силами авиации 4-го воздушного флота, перешла в наступление на воронежском направлении и прорвала оборону на стыке 13-й и 40-й армий Брянского фронта. Определив направление главного удара врага Ставка в тот же день усилила фронт двумя танковыми корпусами Юго-Западного фронта и 17 тк резерва ВГК. К участку прорыва срочно выдвигались и соединения фронтового подчинения. Сил было достаточно, чтобы противостоять попыткам врага развить наступление. Такая уверенность была и у Верховного Главнокомандующего. И.В. Сталин говорил командующему войсками Брянского фронта генералу Ф.И.Голикову и начальнику штаба генералу М.И.Казакову: «Запомните хорошенько. У вас теперь на фронте более 1000 танков, а у противника нет и 500 танков. Это первое. И второе -на фронте действия трех танковых дивизий противника у нас собралось более 500 танков, а у противника 300-350 танков самое большее. Все зависит теперь от вашего умения использовать эти силы и управлять ими ...» .

Мощный контрудар было решено нанести в междуречье Тим и Кшень. Для этого из района Ливны на юг должны были наступать 1-й и 16-й, а им навстречу из района Старый Оскол, Горшечное, Касторное - 4, 24 и 17-й танковые корпуса. Однако к исходу 29 июня 1942 года обстановка на этом участке резко изменилась. Противнику удалось расширить прорыв по фронту до 40 км и продвинуться в глубину до 35-45 км. Для того чтобы разгромить прорвавшиеся в направлении Горшечное части 48-го танкового корпуса противника, Ставка приказала создать оперативную группу в составе 4,24 и 17-го танковых корпусов под командованием генерала Я.Н. Федоренко. Первые два соединения должны были нанести удар го Старого Оскола на север, а 17 тк из Касторное - в южном направлении. Одновременно командующий фронтом готовил контрудары 1 тк из района Ливны на юг (вдоль железной дороги), а 16 тк в южном направлении из района Волово (вдоль восточного берега р. Кшень). К сожалению, и этот замысел не был осуществлен. Из-за несогласованности в управлении войсками единого танкового удара не получилось. Соединения вступали в сражение в разное время и в разных районах.

Уже к исходу 2 июля противник вклинился на глубину 60-80 км. Его подвижные части вышли к железной дороге Касторное - Старый Оскол и охватили с севера левофланговые соединения 40-й армии, которые продолжали оборонять главную полосу. К 4 июля враг достиг р.Дон (западнее Воронежа). Создалась явная угроза захвата города. Чтобы не допустить этого, Ставка передала командующему Брянским фронтом наряду с другими общевойсковыми объединениями 5-ю танковую армию, дисло­цировавшуюся в Ефремове для нанесения (совместно с танковыми соединениями фронта) контрудара во фланг и тыл противнику, наступавшему на Воронеж. Для ее усиления выделялся прибывший в район Ельца 7-й танковый корпус под командованием генерал-майора П.А.Ротмистрова. Предполагалось, что немедленный и решительный переход в нас­тупление 5 ТА во фланг и тыл противнику коренным образом изменит обстановку в полосе Брянского фронта.

В соответствии с директивой Ставки и решением командующего 5 ТА 7-й танковый корпус с приданной 19-й танковой бригадой в первой половине 5 июля сосредоточивался в районе Каменка, Большая Поляна, Вислая Поляна и, нанося удар в направлении Озерки, Верейка, Землянск, должен был уничтожить противостоящего противника и овладеть Землянском. 11-му танковому корпусу ставилась задача нанести удар в направлении Вислая Поляна, Казинка, Ниж.Ведуга, Ниж.Турово и во взаимодействии с 7 тк овладеть районом Казинка, Зацепино, Долгое. Одновременно планировался переход в наступление танковых корпусов фронтового подчинения.

Первым в исходном районе сосредоточился 7 тк, и с утра 6 июля 1942 года он перешел в наступление. В районе Красная Полянка произошел встречный бой с частями 11-й танковой дивизии противника. Около 170 наших и примерно столько же вражеских танков вступили в бой. К исходу дня враг был отброшен за р.Кобылья Снова. Наши части форсировали ее на участке Каменка, Перекоповка, однако дальше развить успех не смогли. Прежде всего это было связано с тем, что части 11 тк после выгрузки с железнодорожных эшелонов только выдвигались в исходный район.

7 июля 1942 года 7 тк возобновил наступление. Из состава 11 тк вступила в бой только 59-я танковая бригада. Остальные соединения продолжали выдвижение и вводились в бой по мере подхода. Неуверенные действия 5-й танковой армии вызвали негодование Ставки Верховного Главнокомандования. В ее директиве говорилось буквально следующее: «5-я танковая армия, имея перед собой противника не более одной танковой дивизии, третий день топчется на одном месте. Части армии из-за нерешительности действий ввязались в затяжные фронтальные бои, потеряли преимущество внезапности и не выполнили поставленную задачу.

Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

"Немедленно приступить к выполнению поставленной задачи и категорически потребовать от командиров корпусов решительных действий, смело обходить противника, не ввязываться с ним во фронтальные бои и к исходу 9 июля выйти к югу от Землянска на тылы группировки немецких частей, действующих против Воронежа" .

К исходу четвертых суток боевых действий соединения первого эшелона армии сломили сопротивление противника и, потеснив его на 4-5 км, вышли к р. Сухая Верейка, где вновь были остановлены. Вечером 9 июля перешла в наступление 2-я мотострелковая бригада 2 тк, а на рассвете 10 июля вступили в сражение тяжелые танки 148-й танковой бригады. После пятичасового боя противник был выбит из Бол .Верейки. Однако он непрерывно контратаковал, препятствуя развитию успеха. Его авиация безнаказанно «обрабатывала» боевые порядки корпуса. Утром 10 июля в сражение были введены остальные силы 2-го танкового корпуса, но добиться каких-либо существенных результатов не удалось. Именно в этот день генерал А.И. Лизюков получил личную шифротелеграмму Сталина: "Прошу дать объяснение, почему не выполнен приказ начальника Генштаба, а затем и командующего Брянским фронтом о занятии района Землянска в известный Вам срок". К сожалению, объяснения командарма в архиве обнаружить не удалось.

12 июля 1942 года противник, перегруппировав свои силы, нанес сильный контрудар в стык между 7-м и 11-м танковыми корпусами. Части 5-й танковой армии были вынуждены перейти к обороне. По сути, контрудар не достиг своей цели, не оправдал надежд, которые возлагало на него Верховное Главнокомандование. И незамедлительно было принято решение о расформировании танкового объединения. Генерал А.И. Лизюков пытался спасти армию. В архивах сохранился текст его теле­граммы: «Москва, Ставка, товарищу Сталину. Очень прошу временно приостановить расформирование 5-й танковой армии. У Вас односторонняя информация. Боевые действия войск определяются не количеством пройденных километров, а результатами боев. Прикажите прове­рить на месте весь ход операции нашей армии. Лизюков» . К сожалению, это обращение не смогло предотвратить расформирование армии. Ее корпуса были переданы в непосредственное подчинение фронтового командования. А генерал А.И.Лизюков, назначенный командиром 2 тк, погиб в одном из последующих боев.

Однако нельзя не отметить, что самоотверженные действии ряда бригад, батальонов, рот и отдельных экипажей приковали к себе значительные силы противника. Для отражения удара армии немецко-фашистское командование было вынуждено повернуть на север пять дивизий, в том числе две танковые, и использовать большую часть авиации. Это ослабило натиск противника на Воронеж, сорвало его попытки расширить прорыв к северу от Воронежа вдоль Дона.

В целом же контрудар 5-й танковой армии, как и предшествующие ему действия танковых соединений группы генерала Я.Н.Федоренко, завершился неудачей. В чем причина? Вполне понятно, что такой контру­дар, превращавшийся для армии в самостоятельную наступательную операцию, следовало тщательно спланировать. Необходимо было предусмотреть сосредоточение войск в исходных районах, четко определить задачи, организовать взаимодействие с артиллерией и авиацией, наладить управление, решить массу других вопросов, как это делается при планировании любой операции. Между тем штаб фронта от этого практически самоустранился. И до конца 3 июля командующий армией не получил от командования фронта конкретной боевой задачи. Не было организовано оперативное ориентирование штаба армии, не налажена информация. Оценив сложившуюся обстановку, Ставка направила в район Ельца начальника Генерального штаба генерала А.М.Василевского. Предварительно командованию фронта и командующему 5-й танковой армией была передана телеграмма, в которой содержались задача на контрудар и требование о немедленной его подготовке. На рассвете 4 июля А.М.Василевский прибыл на КП фронта. Уточнив обстановку, он в присутствии начальника штаба фронта генерала М.И.Казакова поставил задачу генералу А.И.Лкзюкову и в тот же день по вызову И.В.Сталина вернулся в Ставку.

Уже после войны с известной долей самокритичности А.М.Василевский писал: «Я полагаю, что тех сил и средств, которыми располагал Брянский фронт, было вполне достаточно не только для того, чтобы отразить начавшееся наступление противника на курско-воронежском направлении, но и разбить действовавшие здесь войска армейской группы «Вейхс». Но, к сожалению, этого не произошло потому, что командование фронта не сумело своевременно организовать массированный удар по флангам основной группировки врага, а Ставка и Генеральный штаб, очевидно, плохо помогали ему в этом» .

Представляется целесообразным привести более подробное объ­яснение, почему потребовалось вмешательство Ставки ВГК и Генерального штаба в организацию контрудара. Говоря об этом, А.М.Василевский ссылается на бывшего начальника штаба Брянского фронта генерала М.И.Казакова, который в одной из статей писал: "Кто должен был организовать этот удар? Командующий фронтом (им тогда был генерал Ф.И.Голиков. - А.Г.) находился в районе Воронежа, и все его внимание было привлечено к обороне этого направления. Штаб фронта и только что прибывший к нам генерал-лейтенант Н.Е.Чибисов, временно за­менявший на основном КП командующего фронтом, не могли предпринять контрудар 5-й танковой армии без решения командующего фронтом. Видя такое положение, инициативу на организацию контру­дара взял на себя Генеральный штаб" .

Такое объяснение вполне логично. Но к нему следует сделать существенное дополнение. Не вступая в полемику с генералом М.И.Казаковым, А.М.Василевский вспоминал, что 2 июля 1942 года, когда на стыке Брянского и Юго-Западного фронтов создалась явная угроза прорыва врага к р.Дон и захвата им Воронежа, Ставка, передавая фронту 60-ю и 6-ю армии из резерва для развертывания их западнее Дона действительно обязала командующего Брянским фронтом взять на себя руководство боевыми действиями в районе Воронежа. Однако в тот же день фронту передавалась и 5-я танковая армия для нанесения контрудара. Если сам командующий фронтом лично организовать и тем более руко­водить боевыми действиями войск одновременно в районе Воронежа и южнее Ельца не мог, то он должен был поручить штабу организовать прием и ввод в сражение 5-й танковой армии, предварительно объявив свое решение на контрудар. "Если этого почему-то не произошло, - утверждал А.М.Василевский, - то штаб фронта обязан был взять это на себя по своей инициативе, докладывая, безусловно, командующему фронтом о всех принимаемых решениях" .

Вместе с тем нельзя не сказать и о том, что кратковременное пребывание А.М.Василевского в штабе фронта не позволило довести организацию контрудара до логического завершения.

Недостатки в организации боевых действий пагубно отразились на пос­ледующем ходе и исходе операции. Они начались с перегруппировки армии, которая: осуществлялась комбинированным способом. При этом железнодорожные перевозки привели к утрате внезапности нанесения контрудара. Вражеская авиация без труда определяла районы сосредоточения боевой техники. Военный журналист А.Кривицкий приводит слова начальника штаба армии полковника П.И.Другова, сказанные им в те трагические дни: "Переброска армии происходила крайне медленно". Почему-то предложение Лизюкова двигаться ночью своим ходом было отвергнуто. Говорили: "Нужно экономить горючее". Танки грузили в железнодорожные эшелоны. Терялось драгоценное время. В первые же часы марша в район сосредоточения над колоннами повисли «рамы». Вскоре появились «юнкерсы» противника. Наших истребителей не было. Направление движения армии уже перестало быть секретом. Она шла навстречу неудаче...» .

Результаты контрудара могли быть более эффективными, если бы его удалось тщательно подготовить. Нам представляется, что хотя обстановка в начале июля была острой и напряженной, тем не менее она не оправдывала ввод армии в сражение по частям. Однако такой способ был заложен в требованиях Ставки. Вряд ли в обстановке могли произойти какие-либо существенные изменения, если бы контрудар был нанесен не 7-го, а 9-10 июля 1942 года. Некоторая потеря времени, вне всякого сомнения, окупилась бы эффектом, который мог быть достигнут при нанесении хорошо подготовленного мощного удара всеми силами армии.

Нельзя не учитывать и того, что при значительном усилении фронта 5-я танковая армия не получила достаточных артиллерийских средств, необходимых для подавления противника, и средств противовоздушной обороны. Особо отрицательную роль в ее неудачах сыграло почти полное отсутствие авиационного обеспечения.

Сторонник активных действий А.И.Лизюков требовал от командования фронтом: "Прикройте нас с воздуха, и мы сделаем все, что необходимо". Однако поддержки ему не было. "Авиация противника, - говорил , а.и.лизюков корреспонденту, - делает что хочет. Средства усиления у меня ничтожные. Темп операции с самого начала был черепаший... Связали меня всякой опекой, кричали: "Давай, давай..." Ну, и я хорош: не хватило духу оспорить до конца, настоять на своем, поплыл по течению..."6.

Таким образом, мощного ударного ядра в составе крупного танкового соединения, усиленного артиллерией и надежно прикрытого авиа­цией с воздуха, способного развивать наступление в высоких темпах, соз­дать не удалось. Разрозненные действия корпусов ослабили силу удара. Противник смог не только отразить наступление, но и нанести контрудар.

Танковые корпуса действовали несогласованно и вводились в сражение по частям, как правило, с ходу, без достаточной разведки противника и местности. Решения командирами принимались по карте без рекогносцировки. По иронии судьбы речка под названием Сухая Верейка оказалась довольно широкой водной преградой с заболоченной поймой. Броды не оборудовались, мосты были взорваны, подходы заминированы.

Сказалось также неустойчивое управление действиями танковых корпусов. Одна из причин - неготовность многих командиров к претворению в жизнь теоретических положений, которыми руководствовались Ставка и Генеральный штаб, создавая танковые формирования такого масштаба. Генштаб допустил серьезную ошибку, не организовав упреж­дающей подготовки командного состава штабов фронтов, армий и танковых корпусов по вопросам использования крупных масс танков. Слаженность танковых соединений была также слабой. В результате возник разрыв между техническими возможностями войск и уровнем подготовки руководящего состава по применению таких мощных средств борьбы, как танковые корпуса и армии, что отрицательно сказалось на их боевых действиях.

К числу неудач 5-й танковой армии следует отнести также незавер­шенность формирования соединений и их подготовки к ведению боевых действий. Они вступали в бой неукомплектованными: не имели полож­енных по штату сил и средств разведки, связи, материально-технического обеспечения. Ощущался недостаток в средствах управления. Что касается боевой техники, то на вооружении находилось достаточно много легких танков. Например, танки КВ и Т-34 составляли не более 60% штатного количества боевых машин, что снижало возможности наших частей по борьбе с танками противника.

Отрицательную роль сыграло разделение Брянского фронта в период контрудара. Директива Ставки по этому поводу была отдана в ночь на 8 июля 1942 года в разгар подготовки контрудара.

В воспоминаниях отдельных военачальников, в частности П.А.Ротмистрова, М.И.Казакова, И.Н.Чистякова, содержится намек на то, что генерал А.И.Лизюков не был готов возглавить такое крупное объединение, как танковая армия. Однако это не так. В подтверждение уместно, на наш взгляд, привести мнение маршала А.М.Василевского. Он писал: «Говоря здесь о 5-й танковой армии, я не могу не сказать несколько теплых слов об ее доблестном командарме генерал-майоре А.И.Лизюкове. Моя личная встреча с ним 4 июля 1942 года была первой, но он был хорошо известен руководству Вооруженных Сил как энергичный, волевой, быстрорастущий военачальник. Это и позволило Ставке уже в июне 1942 года поставить его во главе одной из первых формируемых танковых армий, возложив к тому же на него выполнение ответственнейшего задания»7 .

На общем фоне неудачных действий 5-й танковой армии не могут и не должны поблекнуть мужество и высокое мастерство наших воинов. Советские войска получили важные уроки, из которых были сделаны соответствующие выводы. Впоследствии штабы фронтов, армий, корпусов тщательно изучили допущенные ошибки в управлении войсками. Боевые действия в ходе контрудара 5-й танковой армии послужили хоро­шим материалом для теоретического анализа. В то же время рост боевого мастерства войск явился прочной базой достижения крупных оперативных результатов в последовавших вскоре Сталинградской, Острогожско-Россошанской и Воронежско-Касторненской операциях. 1 С началом войны А.И.Лизюков последовательно командовал 1-й Московской мотос­трелковой дивизией, 2-м гвардейским стрелковым корпусом. В битве под Москвой воз­главлял оперативную группу войск, переименованную в 20-ю армию. В апреле 1942 года на него было возложено формирование 2-го танкового корпуса.

Литература:

  1. ЦАМО РФ, ф.96а, оп.2011, д.26, л.Ш.
  2. ЦАМО, ф.48а, оп.1640, д.179, л.482.
  3. Т а м ж е , ф.132, оп.2642, д.2, л.83
  4. Кривицкий А. Не забуду вовек. - М.: Воениздат, 1964. - С.234. Военно-исторический журнал. - 1965. - № 8. - С.7.
  5. Кривицкий А. Не забуду вовек. - С.233.
  6. Военно-исторический журнал. - 1964. - № 10. - С.39. 'Там же. -1965. - № 8. - С.9. Кривицкий А. Не забуду вовек. - С230.
  7. Василевский А. М. Дело всей жизни. - Кн.1. - М.: Политиздат, 1988. - С.220.